Она хотела стать поэтом, а стала музой. Хотела стать равной мужчинам, но неизменно была выше их, покоряя каждого, кто был рядом с нею. Она мечтала погибнуть под пулями, а умерла от глотка сырого молока. Казалось, она испытывала судьбу, сочиняя ее, словно газетный очерк, но ничье воображение не смогло бы придумать ничего подобного ее жизни — жизни Ларисы Рейснер — женщины, покорившей Революцию.
Род Рейснеров вел свое происхождение из Лифляндии — по легенде, распространяемой самими Рейснерами, их предками были рейнские бароны. Михаил Андреевич Рейснер, профессор права, человек сильного характера и огромного ума, был женат на Екатерине Александровне, урожденной Хитрово — это был старинный, знатный дворянский род; тогдашний военный министр Сухомлинов приходился ей родственником. Судя по воспоминаниям, женщиной она была очень тяжелой, амбициозной, с неуравновешенным характером. У них было двое детей: старшая Лариса и Игорь, на два года младше сестры. Мать с детства прививала им сознание собственной необыкновенности, избранности, и дети — особенно Лариса — привыкли считать себя лучше, выше всех остальных. И как это ни странно, окружающие были склонны соглашаться.
Михаил Андреевич служил в разных университетах, и семья все время переезжала: Люблин (именно здесь 1 мая 1895 года родилась Лариса), Томск, Париж, с 1905 года — Петербург... Еще во время учебы в Европе — во Франции и Германии — Рейснер познакомился с русской политической эмиграцией. Он общался с Августом Бебелем и Карлом Либкнехтом, переписывался с Лениным. Впоследствии он сблизился с большевиками и даже оказывал им — как специалист по праву — некоторые услуги. Царивший в доме революционный дух заразил и Ларису, и Игоря.
Лариса с матерью Екатериной Александровной и отцом Михаилом Андреевичем
Все в семье были талантливы; прекрасно осознавая это, они были горды. Гордость — это было главное семейное качество Рейснеров. Как вспоминал Вадим Андреев, сын писателя Леонида Андреева, прекрасно знавший эту семью, «гордость шла Рейснерам, как мушкетерам Александра Дюма плащ и шпага». Еще вспоминали, что всем Рейснерам была свойственна игра на публику, стремление выделиться, прославиться... И свойство, часто встречавшееся среди тогдашней прогрессивной интеллигенции: любовь ко всему человечеству при полном пренебрежении каждым человеком в отдельности. Все остальные — кроме немногих избранных — были призваны лишь быть зрителями тех спектаклей, которые Рейснеры ставили на сцене жизни.
В фотоателье г. Тюбингена, Германия. 1904
Ведущей актрисой театра Рейснеров была, конечно же, Лариса. Рослая, стройная, обладающая яркой красотой, цепким умом и определенным талантом, она с детства привыкла блистать. Вадим Андреев так описывал Ларису: «Ее темные волосы, закрученные раковинами на ушах, серо-зеленые огромные глаза, белые, прозрачные руки, особенно руки, легкие, белыми бабочками взлетавшие к волосам... Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту как факел... Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий — статистика, точно мной установленная, — врывался в землю столбом и смотрел вслед». Лев Давидович Троцкий писал о ней: «Внешность олимпийской богини, ее иронический ум сочетался с мужеством воина». Осип Мандельштам в посвященном Ларисе «Мадригале» сравнивал ее с зеленоглазой русалкой, а Николай Гумилев воспевал ее «ионический завиток»...
Лариса Рейснер – гимназистка. 1910
Окончив гимназию с золотой медалью, Лариса Рейснер поступила в Психоневрологический институт и одновременно стала посещать в качестве вольнослушательницы цикл лекций по истории политических учений в университете. У нее, как и у всей семьи, было два увлечения: политика и литература. Во время Первой мировой войны — в 1914–1915 годах — Лариса вместе с отцом издавали полуреволюционный-полудекадентский журнал «Рудин», названный так в честь героя Тургенева. В заявлении от редакции было сказано, что журнал призван «клеймить бичом сатиры и памфлета все безобразие русской жизни, где бы оно ни находилось». Лариса не только писала для журнала стихи, статьи и очерки, но и делала основную организаторскую работу: искала средства, договаривалась с типографией, закупала бумагу... Александр Блок называл журнал «грязным, но острым». «Рудин» просуществовал полтора года — его запретила цензура, но Лариса успела составить себе имя в тогдашних литературных кругах.
Влившись в разношерстную декадентскую поэтическую компанию, Лариса быстро заняла там видное место. Не стихами — стихи ее были вторичными, перегруженными красивостями, тяжеловесными и пустыми. Острая на язык Зинаида Гиппиус припечатала: «С претензиями; слабо». Но необычайная яркость самой личности Ларисы покоряла каждого. Еще студенткой, одетая в строгий английский костюм с мужским галстуком, она привлекала к себе взгляды всех мужчин. Теперь же, в фантастических «декадентских» нарядах, с голубой помадой на губах, Лариса сражала наповал. Но сама она долгое время оставалась холодна — пока в сентябре 1916 года не познакомилась со знаменитым поэтом Николаем Гумилевым.
1910-е
Это случилось в знаменитом артистическом кабаре «Привал комедиантов». Заметив Ларису, Гумилев сказал своим спутникам: «Очень красива!» А после ее выступления добавил: «Но бездарна».
Ларисе все тут же рассказали. Она проплакала всю ночь, задетая уничижительным отзывом поэта, известного совершенной поэтической техникой и тонким критическим даром. Но эта обида стала началом другого сильнейшего чувства — любви.
Гумилев, откровенно некрасивый, тем не менее пользовался у женщин большим успехом. Он безошибочно выбирал женщин неординарных — красавиц, умниц, талантливых. Лариса, без сомнения, была именно такой.
Портрет Ларисы Рейснер работы В. Шухаева. 1915
Она влюбилась со всей доступной ей страстью, и казалось, что чувство Гумилева к ней столь же сильно. Он называл ее Лери, а она его — Гафизом. Он писал ей: «Я не очень верю в переселенье душ, но мне кажется, что в прежних своих переживаниях Вы всегда были похищаемой Еленой Спартанской, Анжеликой из Неистового Роланда и т. д. Так мне хочется Вас увезти. Я написал Вам сумасшедшее письмо, это оттого, что я Вас люблю. Ваш Гафиз». Лариса была готова на все, надеялась на брак, но Гумилев, который всю жизнь отличался тем, что с легкостью предлагал руку и сердце любимым девушкам вне зависимости от их и своего семейного положения, на этот раз делать предложение не спешил.
Возможно, дело было в том, что Гумилев в то время состоял в действующей армии, а в Петербург был отпущен всего лишь в отпуск для сдачи офицерского экзамена. Экзамен он не сдал и вскоре был вынужден вернуться в полк. Несколько месяцев их роман продолжался только в письмах: «Я целые дни валялся в снегу, смотрел на звезды и, мысленно проводя между ними линии, рисовал себе Ваше лицо, смотрящее на меня с небес...»
В феврале 1917 года Гумилев вернулся, и их страсть вспыхнула с новой силой. Но местом свиданий почему-то стал бордель на Гороховой улице. Лариса Рейснер признавалась: «Я так его любила, что пошла бы куда угодно». Наконец-то сбылась ее мечта — Гумилев сделал ей предложение. Но Лариса отказала.
Сама она объясняла свой отказ женской солидарностью — мол, не хотела причинить боль Анне Ахматовой, перед талантом которой преклонялась. Но брак Ахматовой и Гумилева к этому времени давно уже стал формальностью. Скорее Ларису оскорбил тот факт, что одновременно с нею Гумилев встречался с другими: в 1916 году — с Маргаритой Тумповской, а теперь — с Анной Энгельгард, на которой и женился летом 1918 года. Сыграли свою роль и политические разногласия: Гумилеву, монархисту и романтику, революция была противна, ультралевые взгляды Ларисы его раздражали. Произошел тяжелый, мучительный разрыв.
Много лет спустя Лариса напишет: «Никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта Гафиза, урода и мерзавца».
В мае Гумилев уехал в Европу — Швеция, Норвегия, Англия... 5 июня он написал ей последнее письмо: «Ну до свидания, развлекайтесь, но не занимайтесь политикой...»
Но внушения Гумилева пропали втуне. Лариса политикой занялась — она с головой окунулась в революцию; то ли спасаясь от несчастной любви, то ли в поисках себя.
После Октябрьского переворота Рейснеры оказались среди победителей. Михаил Андреевич входил в комиссию по составлению декретов новой власти. Игорь Михайлович после Февральской революции был секретарем большевистского депутата в Петроградской думе Дмитрия Мануильского, а с приходом к власти большевиков начинает работать в Народном комиссариате юстиции и Коммунистической академии. Не отстает и Лариса. После Февраля она вела активную пропагандистскую работу среди моряков Балтийского флота — как известно, именно моряки-балтийцы сыграли главную роль в октябрьских событиях. Существует легенда, что во главе балтийцев, взобравшихся ночью 25 октября на палубу крейсера «Аврора» и распорядившихся дать тот самый холостой залп — сигнал к штурму, была женщина невероятной красоты. Лариса Рейснер. Женщина была на самом деле, хоть на борт и не поднималась, — графиня Панина, глава делегации городской думы Петрограда. Но фигура Ларисы была столь ярка, что неуклонно, безудержно обрастала легендами еще при ее жизни.
Лариса Рейснер на Волжском фронте в своем обычном наряде. Около 1919 г.
Сразу после Октябрьского переворота Лариса работала под началом наркома просвещения Анатолия Луначарского — отвечала за охрану сокровищ Зимнего дворца. Параллельно она была корреспондентом газеты «Известия». Именно в этом качестве она в ноябре 1917 года отправилась в Москву.
Ей предложили ехать военным эшелоном. На вокзале Лариса услышала фамилию командира — Раскольников; попросила отвести к нему. Представившись, она напросилась ехать вместе с ним — понимая, что отказа не последует.
Федор Раскольников
Федор Федорович Раскольников (настоящая фамилия Ильин) был одним из виднейших деятелей большевистской партии, занимал в ней ответственные посты. Он возглавил отряд матросов, который был послан в Москву, где еще продолжались бои. Однако к моменту прибытия эшелона бои в Москве уже прекратились, и через несколько дней Раскольникова вызвали в Петроград. Вместе с ним уехала Лариса. С поезда они сошли уже мужем и женой.
Их любовь была подобна той революционной стихии, которая свела их вместе: безудержная, неуемная, противоречивая, не знающая правил. Они жили каждый у себя, встречаясь урывками. Их объединяли общие взгляды, стремления, но главное — та неуемная жажда жить сегодняшним днем, которая появляется у людей, постоянно находящихся на грани пропасти. Раскольников обожал Ларису. А она соглашалась быть с ним, но при условии — он не будет ее ограничивать ни в чем: ни в поступках, ни в чувствах.
Вызов из Москвы был связан с тем, что 17 ноября 1917 года Раскольников был назначен комиссаром Морского генерального штаба: новая власть проводила чистку старых кадров в органах управления. Лариса всегда была рядом с мужем. Настолько, что из-за нее у Раскольникова были неприятности.
Однажды она попросила мужа взять ее на заседание Совнаркома, членом которого был Раскольников. Она пришла — вызывающе красивая, невероятно элегантная, благоухая духами, в модных высоких красных ботинках. На фоне мужчин в потрепанных военных мундирах и поношенных костюмах она смотрелась фантастически. Ленин косился на нее, постепенно раздражаясь, затем потребовал вывести всех посторонних, а оставшимся наркомам устроил разнос. Впредь пускать на заседания посторонних было запрещено.
Летом 1918 года Раскольников был направлен на Восточный фронт — к тому времени самый напряженный участок боевых действий. Там дрались между собой военные отряды всех политических направлений, а в Поволжье и в Сибири образовались самостоятельные правительства. Лариса поехала с ним — она была назначена заведующей агитацией и пропагандой при реввоенсовете фронта. Кроме того, «Известия» поручили ей регулярно писать о ходе боевых действий: из очерков, написанных в волжском походе, составилась потом книга «Фронт».
В Казани пришлось разделиться: Лариса осталась при штабе, а Раскольников отправился в Нижний Новгород, где была сформирована Волжская военная флотилия. Флагманским судном стала яхта «Межень», ранее принадлежавшая царской семье. В бой флотилия вступила 5 августа: белые подбирались к Казани. 7 августа Казань пала. Перед выходом из Казани Раскольников увиделся с Ларисой в штабе: она навешивала на себя документы, которые собиралась вынести из города. Договорились, что она с двумя матросами будет пробираться в Свияжск (в 20 верстах от Казани), а Раскольников подойдет туда со своим отрядом.
Троцкий в 1918 г.
Однако в Свияжске он нашел не только Ларису, но и Льва Троцкого: он сидел в каюте Ларисы, неодетый, рядом с неубранной постелью...
Для Ларисы Троцкий был примерно тем же, чем и Раскольников: воплощением революционной стихии, которую она мечтала подчинить себе. Троцкий — второй человек в государстве, великолепный оратор, человек невероятной харизмы; покорить его как мужчину означало приобщиться к революции, к власти...
Раскольников смог и понять, и простить. Эпизод с Троцким не сыграл никакой роли в их отношениях.
Лариса рассказала: когда она добралась до Свияжска, ей сообщили, что Раскольников попал в плен и сидит в Казани. Она — всего с одним матросом — добралась до Казани, на обратном пути сама попалась, чудом сбежала... Матрос погиб. Но это Ларису не расстроило: ее героизм был от этого заметнее, дерзость на войне — главная доблесть, а победителей не судят. Лариса упивалась опасностью, обожала риск; она была готова умереть в любую секунду. И если умирал кто-то рядом — значит, такова была его судьба...
В Свияжске Лариса с головой ушла в работу: Троцкий активно занимал ее в пропагандистской деятельности и к тому же назначил ее комиссаром разведывательного отдела при штабе 5-й армии. Она тут же набрала отряд из тридцати красноармейцев-мадьяр и частенько ходила с ними в разведку. Она прекрасно стреляла — этому ее научил еще Гумилев, сам великолепный стрелок.
Раскольников был занят усилением своей флотилии. Лариса была назначена его флаг-секретарем. Во всех боях она рядом с ним, впереди всех... Иногда — несмотря на строгий договор между ними — вмешивалась в распоряжения Раскольникова: ей казалось, что он недостаточно рискует. Однажды ему даже пришлось, взяв ее в охапку, унести с мостика и запереть в каюте...
Матросы поначалу отнеслись к ней с недоверием: такой яркой, избалованной красавице не место в боях, не говоря уже о том, что издавна женщина на корабле считалась плохой приметой. В первые же дни ей устроили проверку: посадили на катер и на полной скорости направились под шквальный огонь. Наблюдали за Ларисой — ждали, когда испугается. Наконец, не выдержав, сами повернули назад. А Лариса закричала: «Почему поворачиваете? Надо идти вперед!»
Кстати, Лариса была не единственной женщиной на фронтах Гражданской войны. Розалия Землячка была начальником политотдела 8-й и 13-й армий. Занимавшая такую же должность в 15-й Сивашской дивизии Александра Янышева вместе с передовым отрядом в 270 человек штурмовала крымские бастионы белогвардейцев. Помощником начальника политотдела 6-й и 9-й армий воевала Валентина Суздальцева. Но Лариса была единственной, воевавшей на флоте.
И все же она и на корабле оставалась женщиной. Когда флотилия проходила мимо брошенных имений, там часто находили модные платья, шляпы, украшения — Лариса с удовольствием надевала все это на себя, красуясь перед матросами. Ей удивительно шли все эти наряды — и крестьянские платья, и роскошные туалеты императрицы, оставшиеся на «Межени». Неудивительно, что все матросы поголовно были влюблены в нее. Одним из них был Всеволод Вишневский — через много лет он напишет свою знаменитую пьесу «Оптимистическая трагедия», где в главной героине будет легко угадываться Лариса Рейснер.
В середине ноября флотилия дошла до Нижнего Новгорода, и Раскольникова тут же вызвали в Москву, где он получил назначение на Северный фронт. Лариса осталась в Москве в качестве комиссара Морского Генштаба: здесь после переезда правительства жила ее семья. Рейснеры — как обычно — чувствовали себя вправе стоять над остальными. Они заняли целый особняк, где — в это голодное время — давали пышные приемы. В народе ходили слухи, что Лариса даже принимает ванны из шампанского. Сама она говорила: «Мы строим новое государство. Мы нужны людям. Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти». Говорили, что именно из-за нее погиб ее помощник комиссар Телегин: при пожаре цирка шапито кинулся ловить шиншилл — на шубу Ларисе — и сгорел...
В это время Раскольников — по приказу Троцкого — в Балтийском море пытался организовать морской набег на Ревель (Ригу), где в то время стояли английские суда. Раскольников как никто другой знал, что Балтфлот был не в том состоянии, чтобы принимать участие в боях, но ослушаться приказа было невозможно. 26 декабря Раскольников на миноносце «Спартак» подошел к Ревелю. Англичане быстро догнали «Спартак» и окружили его. Всю команду взяли в плен; Раскольникова и еще одного моряка увезли в Англию в качестве заложников.
Лариса, узнав о поражении, тут же примчалась в Нарву — поближе к центру событий. Она разработала сумасшедший план сухопутного рейда через всю Эстонию в Ревель для освобождения Раскольникова и даже смогла добиться утверждения этого плана в Реввоенсовете. Уже был сформирован отряд; все было готово. Не состоялся рейд только потому, что стало известно — Раскольников в Англии.
Его освободили дипломатическим путем, обменяв его и его товарища по несчастью на семнадцать английских офицеров; англичан к месту обмена привезла лично Лариса. Она же, словно под конвоем, увезла Раскольникова в Петроград...
В июне 1920 года Раскольникова назначили командующим Балтийским флотом, и Лариса переехала к нему. Они поселились — в основном, конечно, она, потому что Раскольников все время проводил на кораблях, — в апартаментах бывшего военного министра Григоровича в Адмиралтействе. По воспоминаниям поэта Всеволода Рождественского, комната была забита их военными трофеями: статуэтками будд, экзотическими тканями, бесчисленными флаконами духов и английскими книгами. И среди этого варварского великолепия — сама Лариса, в расшитом золотом халате, и над нею, на стене — наган и старый гардемаринский плащ...
В Петрограде Лариса окунулась с головой в светскую жизнь — теперь у нее снова были для этого и возможности, и средства, и время. Как обычно, общественное мнение мало что для нее значило: когда она ехала по разоренному Петрограду в роскошной машине, ухоженная, в новенькой морской шинели, невероятно красивая — горожане готовы были плевать ей вслед. О ее прогулках с Александром Блоком на лошадях, специально для нее привезенных с фронта, много и осуждающе судачили по петроградским гостиным.
Она всеми силами хотела вернуться в столь любимый ею мир литературной богемы, и литераторы — некоторые со страхом, некоторые с восхищением, кто от голода, кто с любовью — принимали ее. Среди ее друзей были Рождественский и Михаил Кузмин, Осип Мандельштам и Борис Пастернак. Лариса преклонялась перед гениями. Однажды она, узнав, что Анна Ахматова голодает, приволокла к ней огромный мешок с продуктами.
Но и в этом мире она вела себя с усвоенным чувством вседозволенности. Однажды она захотела прийти на маскарад в «Доме искусств» в бесценном костюме Льва Бакста к балету «Карнавал». Драгоценное платье охранялось целым взводом костюмеров, но Лариса все же смогла появиться в нем на балу, вызвав неимоверный фурор. К сожалению, вскоре там появился сам директор государственных театров Экскузович — и Лариса в ту же секунду в служебной машине кинулась возвращать платье на место. Вернувшись, она наблюдала, хихикая в кулак, как директор пытается дозвониться в костюмерную, чтобы выяснить судьбу своего экспоната...
Она открыто наслаждалась своей красотой, молодостью и положением, невзирая на сплетни и потоки грязи в свой адрес. Лариса говорила: «Надо уважать людей и стараться для них. Если можно быть приятной для глаз, почему не воспользоваться этой возможностью».
Старалась быть приятной не только для глаз: Осип Мандельштам по секрету рассказал жене, что Лариса однажды устроила вечеринку специально для того, чтобы облегчить чекистам арест своих приглашенных...
Но и над ее головой тучи сгущались. Повсюду начались выступления против Троцкого и его сторонников; к ним принадлежали и Раскольников, и Лариса. В январе 1921 года Раскольников после тяжелого разговора с Лениным подал в отставку со всех постов и после этого вместе с Ларисой уехал к Черному морю.
Их дальнейшую судьбу определила случайная встреча в пути. Заместитель наркома иностранных дел Лев Карахан предложил Раскольникову пост полпреда Советского правительства в Афганистане. Наркомату иностранных дел катастрофически не хватало кадров, и Раскольников — человек умный, с двумя высшими образованиями, знающий иностранные языки — был ценнейшей находкой.
Раскольников согласился. Лариса отправилась вместе с ним.
Федор Раскольников (первый слева) и Лариса Рейснер в Афганистане. Фото из архива Л. Никулина, ЦГАЛИ
Работы было море. Главной задачей миссии была борьба с британским влиянием: Англия надеялась если не включить Афганистан в состав своей империи, то хотя бы держать его под своим влиянием в качестве буферной зоны между советской территорией и своими колониями в Индии. Английские дипломаты всячески препятствовали деятельности нового советского полпреда, и спасти положение удалось Ларисе. Как женщина, она не могла — в силу восточной специфики — принимать непосредственное участие в политической жизни, зато ей были доступны другие пути. Она подружилась с любимой женой эмира Амануллы-хана и с его матерью, а поскольку они имели сильное влияние на эмира, то Лариса не только смогла получать всю информацию о происходящем при дворе, но и непосредственно влиять на политическую обстановку.
Когда ситуация несколько успокоилась, Лариса смогла отдаться своему главному увлечению — литературе. Ее книга «Афганистан» до сих пор считается одной из вершин советской журналистики.
Лариса Рейснер (вторая слева) и сотрудники российского посольства на афганском Празднике независимости. 1922
Именно в Афганистане Ларису нашло известие о гибели Гумилева: он был расстрелян в августе 1921 года по обвинению в участии в монархическом заговоре. Лариса несколько дней рыдала. Она до конца жизни была уверена, что, будь она тогда в Петрограде, смогла бы спасти своего Гафиза от смерти...
Постепенно жизнь в сытом и тихом Афганистане стала надоедать Ларисе. Ее стало тяготить бездеятельное, слишком спокойное существование. Раскольников тоже стал ее раздражать — особенно после случившегося у Ларисы выкидыша. В один прекрасный день, в марте 1923 года, Лариса просто сорвалась с места и уехала в Россию — официально для того, чтобы похлопотать о переводе Раскольникова из Афганистана. Но больше она к нему не вернулась.
Снова были письма: сначала полные любви, затем все холоднее и холоднее... Раскольников все не хотел верить, звал ее, ждал ее... Пока не стало ясно: у нее другой. Скрепя сердце, все еще убеждая Ларису в том, что она ошибается, Раскольников согласился на развод.
Новый выбор Ларисы был непонятен практически для всех: она влюбилась в известного журналиста Карла Радека, видного партийца, блестящего оратора, человека редкостного ума и таланта. Про Радека, необыкновенно остроумного, ходили легенды, что именно он придумал большинство контрреволюционных анекдотов. Внешне Радек был откровенно некрасив — лысый, очкастый, ниже Ларисы на голову и курящий, как паровоз. Ларису и Радека тут же прозвали «красавицей и чудовищем», кто-то переиначил цитату из «Руслана и Людмилы»: «Лариса Карлу чуть живого в котомку за седло кладет...» А внешность для Ларисы не играла никакой роли: ее привлекали именно талант и ум Радека.
Карл Радек
На первые свидания с Ларисой Радек брал с собой дочь Софью, на следующие — книги. Он всерьез занялся литературным воспитанием Ларисы — читал ее рукописи, заставлял изучать философские труды, работать над стилем. Именно под влиянием Радека Лариса, избавившись от излишних красивостей и научившись ясно мыслить и четко излагать мысли, стала настоящим журналистом. Осенью 1923 года Ларису и Радека командировали в Германию. Там в Гамбурге Советское правительство, желая разжечь пожар мировой революции, спровоцировало восстание. Радек должен был стать одним из руководителей немецкой революции, а Лариса была призвана описать в своих очерках создание нового социалистического государства. Но гамбургское восстание провалилось, и Радек и Лариса вернулись в Москву. Литературным итогом этой авантюрной поездки стала книга Рейснер «Гамбург на баррикадах».
Во время этой поездки Лариса навестила в Берлине Ольгу Чехову — русскую эмигрантку, делающую себе имя на немецкой сцене. Именно тогда, по мнению некоторых исследователей, и началась работа Чеховой на советскую разведку. Но это было неправдой: Ольга Чехова только в начале Второй мировой войны откликнулась на предложение советской разведки, поступившее к ней от ее брата, композитора Льва Книппера.
А роман Ларисы и Радека продолжался. Дело осложнялось тем, что Радек был женат и разводиться, несмотря на свое явное увлечение Ларисой, пока не собирался. Но Радек был для Ларисы не только мужем (пусть и неофициальным), но и учителем, духовным наставником. Как она говорила, именно он вернул ей веру в свой талант, угасшую за время бездействия в Афганистане. Лариса с головой уходит в журналистику. Из многомесячного вояжа по Донбассу и Уралу она привозит книгу «Железо, уголь и живые люди». На следующий год Лариса едет на лечение в Германию — используя поездку не столько для забот о своем здоровье, сколько для изучения положения рабочего класса, о чем напишет в книге «В стране Гинденбурга». Потом берется за очерки о декабристах — Каховском, Трубецком, Штейнгеле... Лариса словно торопится жить, зная, что ей осталось очень немного времени. Глоток сырого молока — и 9 февраля 1926 года Лариса Рейснер умерла в Москве от брюшного тифа. Ей было всего тридцать лет.
Гроб стоял в Доме печати на Никитском бульваре. Попрощаться с Ларисой пришли толпы — военные, дипломаты, писатели... Радека вели под руки — он рыдал, еле понимал, куда шел. У Раскольникова произошел нервный срыв, он долго болел. Смерть Ларисы вызвала массу откликов. Михаил Кольцов писал: «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» Борис Пастернак написал стихотворение «Памяти Ларисы Рейснер»; много лет спустя он даст героине своего романа «Доктор Живаго» имя Лариса — в ее честь.
Лариса, вот когда посожалею,
Что я не смерть и ноль в сравненьи с ней.
Я б разузнал, чем держится без клею
Живая повесть на обрывках дней...
Мать Ларисы Екатерина Александровна умерла через год — по странному совпадению, тоже от тифа и тоже из-за глотка молока.
Карла Радека в середине 30-х годов объявили «врагом народа» и расстреляли. Раскольников сбежал во Францию и там погиб при очень подозрительных обстоятельствах — говорят и о самоубийстве, и об убийстве агентами НКВД. Троцкий после многих лет скитаний и нескольких покушений погиб от удара ледорубом в Мексике. Умерли все, кого Лариса Рейснер дарила своей любовью, кто знал ее. Но Ларису помнят. Ее жизнь была короткой, но яркой, и свет ее до сих пор виден сквозь толщу времени...
Из книги Виталия Вульфа и Серафимы Чеботарь «50 величайших женщин»
http://izbrannoe.com/news/lyudi/boginya-revolyutsii-larisa-r...
Свежие комментарии