«Сын прокурора»

Бледной зарей озарился,

тот старый кладбищенский двор,

а над сырою могилой,

плакал молоденький вор.

А над сырою могилой,

плакал молоденький вор. ..

 

Потом песню «Сын прокурора» запели многие, и она стала одной из самых популярных дворовых песен конца 60-х-начала 70-х годов.

 

Бедная ты моя мама,

зачем ты так рано ушла,

жизни своей не видала,

отца – подлеца ты нашла.

Жизни своей не видала,

отца – подлеца ты нашла...

 

Была еще одна подобная песня. Называлась она «Дочь прокурора». Содержание песни было следующим: у одного прокурора была дочь Нина восемнадцати годов. Умница и красавица. На парней смотрела свысока и даже с презрением. Однажды на танцах она познакомилась с голубоглазым парнем-красавцем, представителем воровского мира. И увлеклась им так, что пошла с ним на дело, попалась и села на скамью подсудимых. Такая вот любовь. А отец-прокурор после суда, конечно, пил горькую и плакал горючими слезами. Небольшой кусочек этой песни поет блатовой «Промокашка» из «Места встречи изменить нельзя», когда его ведут из подвала в арестантский автобус.

 

 

Песню «Дочь прокурора» мы почему-то не пели. А вот «Сына...»

 

Я сын трудового народа,

отец мой родной – прокурор.

Он судит людей беззащитных,

не зная, что сын его вор.

Он судит людей беззащитных,

не зная, что сын его вор...

 

На что крута была «Дочь прокурора», а «Сын прокурора» был круче. Драма просто убийственно жалостливая. И весьма наивная. Что трогало...

 

И вот на скамье подсудимых

молоденький мальчик сидит,

и голубыми глазами

на прокурора глядит.

И голубыми глазами

на прокурора глядит...

 

Когда эту песню пел тот парень не из нашего дома, у нас, пацанов, на глаза наворачивались слезы. А мы отнюдь не были сентиментальны. Было в этой песне что-то такое, то терзало душу...

 

Началась речь прокурора,

преступника надо судить,

за крупные деньги и злато,

нельзя его больше щадить.

За крупные деньги и злато,

нельзя его больше щадить...

 

Это была уркаганская песня неизвестного автора с блатным мотивом, получившая известность и ставшая дворовой. Песня, похоже, была еще довоенной или появилась сразу после войны. По крайней мере, она уже звучала в 1947 году... 

 

Окончилась речь прокурора,

судья уж расстрел утвердил.

А прокурор после казни,

узнал, что он сына судил.

А прокурор после казни,

узнал, что он сына убил...

 

Вариантов песни было с десяток. Мы пели этот самый вариант, что приведен здесь...

 

Бледной зарей озарился,

тот старый кладбищенский двор,

а над сырою могилой,

плакал отец-прокурор.

А над сырою могилой,

повесился сам прокурор.

 

Я слышал эту песню в исполнении группы «Беломорканал». Вокал неоправданно хриплый, мотив не тот. И слова не канонические. По сути, группа поет другую песню.

 

А вот Виктор Владимирович Петлюра, который не так давно взял псевдоним Дорин, исполняет песню правильно. Вот так: